Воевал на бомбардировщиках Ил-4 и B-25. Выполнил 297 боевых вылетов, в том числе, 3 – на Дальнем Востоке. Герой Советского Союза. После войны служил в Советской Армии, полковник. Выйдя на пенсию, работал руководителем полетов в Воронеже.

"Помню, несколько раз летали на Будапешт. Все шло как обычно, а тут километров за сто включились прожектора, которые стояли как бы полосой. Не отвернешь — горючки в обрез… Я сразу прикинул, что пришли истребители и будут ловить тех, кто пойдет в обход на фоне прожекторов. Говорю: «Пойдем напрямую, не будем обходить». Только зашел в это поле — справа самолет горит, один, второй, третий — это те, кто пошел обходить. Я отбомбился, развернулся и опять полетел через прожектора."


— Сколько брали на Ил-4 бомбовой нагрузки?

— Когда как. На дальние цели десять соток. А бывало полторы тонны брали. Я максимально брал 1750 килограмм: десять соток в бомболюках и три по 250 на внешней подвеске.

— Какое было максимальное количество вылетов за ночь?

— Когда началась Курская битва, в первую ночь мой экипаж сделал три вылета. Ночи-то- короткие были. В одну сторону 1 час 20 минут. Туда и обратно — порядка двух с половиной часов. 

По два вылета часто делали. Даже Хельсинки бомбили два раза в ночь в начале 1944 года. Страшно… внизу вода. Даже если выпрыгнешь, то замерзнешь…

— Блуждать приходилось?

— Нет. В Клину и в Серпухове стояли две «пчелы» — приводные радиостанции, которые крутили пластинки. Как только линию фронта пролетел, вышел на свою территорию, сразу штурману говоришь: «Музычку давай». Временные потери ориентировки случались, конечно.

— Фотоконтроль был?

— Был. Последним идет специально отобранный экипаж и фотографирует. Это опасная работа. Надо курс держать, скорость и высоту. Мне фотографом ни разу летать не приходилось.

— Какое соотношение боевых и небоевых потерь в полку?

— Боевых больше, конечно.