Тяжелые военные годы не щадили никого. На Комсомольском-на-Амуре авиазаводе в то время трудились дети, женщины и мужчины и день и ночь в три смены, потому что прекрасно понимали, что фронту очень нужны боевые самолеты для уничтожения врагов. Но, несмотря на нелегкий труд и высокие производственные задачи, судьбы женщин и мужчин переплетались и обретали свою «заводскую романтику».

Вот одна из сложившихся судеб молодых, вначале – практически почти детей, но уже сознательных и ответственных специалистов, далее - лучших из лучших передовиков - бригадиров Ульяны Морозовой и Виктора Калягина.

…Это было в начале войны, когда шестнадцатилетняя Уля, так звали её подруги, впервые взялась за пневматическую машинку. Ульяну учил бригадир Кравченко.

- Если будешь учиться прилежно, - сказал ей тогда Кравченко, - через полгода поставим на самостоятельную работу.

Кравченко был молчаливым человеком. Он редко разговаривал со своей ученицей, только иногда подсказывал, как лучше держать подставку, как обращаться с инструментом. Он мало надеялся на то, что Ульяна выучиться на клёпальщика. Слишком казалась она ему хрупкой и слабосильной для такой напряжённой, кропотливой работы. Когда Ульяна принималась сверлить, Кравченко каждый раз вздрагивал, опасаясь, что дрель выскочит из её маленьких, почти полудетских рук.

Если бы бригадир поговорил с Морозовой, он узнал бы, что она, живя в деревне, привыкла к любой черновой работе. Разговорились бы по душам, и узнал бы, как сильно желание девушки стать квалифицированным рабочим. Это желание усиливалось тем, что Ульяна хотела быть хорошей опорой своим престарелым родителям и уже от маленького ученического заработка начала откладывать деньги для подмоги матери. Она изо всех сил старалась осилить новое дело, и наставник был поражён её прилежностью. Впервые в жизни он усомнился в том, что клёпальная работа подручна только мужчинам.

Кравченко сдержал слово – через полгода Уля Морозова уже самостоятельно работала на клёпке фюзеляжей самолётов. И это обрадовало мастера.

Когда шли ожесточённые бои под Сталинградом, Кравченко отпросился на фронт. Вручая свой инструмент Ульяне, он тихо сказал:

- Надеюсь на тебя, Морозова, и на твоих подруг, а нас ждут на фронте. Смотрите, не подведите, девчата. А мы Сталинград отстоим.

- Не подведём, - ответила за всех Ульяна.

Девушки трудились не хуже мужчин, ответственно перевыполняя сложные задания, а Морозова старалась за себя и за Кравченко. Две нормы – не меньше.

Через полгода Ульяна была уже бригадиром, а ещё через полгода о ней знал весь завод. Её портрет появился на заводской Доске почёта. Кто проходил мимо щита, невольно останавливал взор на этом портрете. Молодое, энергичное лицо, весёлые задорные глаза. Словно сама юность воплотилась в образе этой девушки.

Но юность стремительна и непокорна. Ульяна не чувствовала удовлетворения. Она хотела быть первой не только на заводе, а, может быть, в городе, и даже в крае. Но как ни старалась Ульяна, как ни старались подруги, их всегда обгоняла одна бригада, и что всего обиднее было, что бригадой руководил какой-то мальчишка из ремесленного – Витька Калягин. Она звала своего соперника обидным словом мальчишка, хотя ни разу в глаза его не видела. Правда, она видела его портрет. Он выглядел очень браво, этот крутолобый, светловолосый парнишка. И как назло, этим портретом всегда открывалась Доска почёта. О нём рассказывали целые легенды, что он очень смышленый и толковый парень. Будто бы он придумал такое приспособление, что сразу высвободил трёх слесарей.  Но Ульяна не верила этим рассказам. Просто парню повезло. А, может быть, мастер ему помогал. Но как бы там ни было, Калягин оставался пока непобедимым.

- Неужели мы, девчата, не обгоним каких-то там мальчишек, - говорила не раз Ульяна своим подругам, - давайте поднажмём ещё немножко и докажем, что наша бригада лучшая.

Так разгоралось это негласное соревнование. Ульяна с рвением читала газету, следя за успехами бригады Калягина. Она втайне радовалась, когда узнавала, что Калягина обгоняли другие бригады, но проходили месяцы, и оказывалось, что Виктор опять шёл впереди всех. А однажды он завоевал сразу три знамени: краевого комитета ВЛКСМ, городское и заводское.

- Что за Калягин? Хоть бы посмотреть, - говорила подручная Ульяны – Аня Колесникова, - как у них там дело поставлено?

- А что на него смотреть, подумаешь, не видели мальчишек, - ответила сердито Ульяна.

- Может быть, там неправильно считают, может быть, приписывают, давайте сходим, посмотрим.

Через неделю, выбрав свободное время, они пошли.

Пришли в цех, где работал Калягин. Рабочее место его не трудно было отыскать. Три алых знамени развевались над верстаками слесарей. Но бригадира в этот день не было. Он заболел и слёг в постель. Дистрофия сказалась… Всё же парторг и Морозова расспросили мастера и членов бригады о их работе. Ребята охотно показывали приспособления, которые применяет Калягин. Их оказалось больше двадцати. Они были настолько остроумны и просты в употреблении, что Ульяна невольно поразилась: насколько умно и смело решались сложные производственные процессы.

- Видать парень-то головастый! – заключил Рыбалов, - у такого есть чему поучиться.

- По-вашему выходит, что мы ничего не применяем, будто мы просто исполнители, - обиделась Ульяна, - вот посмотрите, и в этом месяце мы обгоним всех.

Так оно и получилось. Ульяна чётко распределила все обязанности в бригаде, организовала небольшой поток. Обучила подруг производить по несколько операций. Ни одной минуты не было потеряно зря.

С трепетно бьющимся сердцем прочитала Ульяна в конце месяца решение Комитета комсомола о присуждении бригаде Морозовой первого места. Её фамилия стояла первой в списке стахановских бригад, опубликованном в заводской газете. Но почему она не видит фамилии своего соперника? Почему в почётном списке нет бригады Калягина?

Только потом Ульяна узнала, что всё это время Виктор тяжело болел. «Чему же я радуюсь? Горю товарища?» – корила себя Ульяна. «Скорей бы вышел Калягин, - подумала она тогда, ему теперь, наверное, обидно?».

Но Виктору не было обидно. Он так же, как Уля, следил за газетами и радовался, что его рекорды перекрыты неизвестной девушкой Уляной Морозовой. «Вот это девчата, - расхваливал он соседям по палате, показывая снимок, напечатанный в газете, - с такими девчатами можно и подружиться».

Поправившись, Виктор пришёл в цех с твёрдым намерением провести одно мероприятие. Он решил объединить две бригады в одну и высвободить ещё трёх человек. В голове родился ясный план, как лучше всё организовать по новому, единому порядку. Сразу же были заказаны новые приспособления. Одновременно он предложил ребятам освоить вторую специальность – сварочное дело.

- Будем сами сваривать детали, устраним простой, обойдёмся без сварщиков.

- Правильно придумано, - поддержал Рыбалов.

Через месяц о бригаде Калягина снова прогремела слава, как о лучшей агарковской бригаде. Но теперь вслед за бригадой Калягина всегда появлялось имя Морозовой. Девчата не отставали. Вшестером они заменили двенадцать квалифицированных рабочих.

Виктора подмывало нетерпение познакомиться с Морозовой и узнать, как она сумела добиться таких успехов.

Прошёл ещё год, когда это желание исполнилось, причём, знакомство началось с очень забавного инцидента.

Уже прогремели залпы на берегах Одера, наши войска стремительно шли вперёд, громя врага на всех направлениях.

В городском парке состоялось гулянье молодёжи. Героические сыны и дочери радовались успехам своих братьев. Они знали, что их труд не пропал даром.

В клубе собрались бригадиры фронтовых бригад. Это был цвет города. Они собрались подвести итоги своей самоотверженной работы.

Молодёжь быстро рассаживалась по скамейкам. Раздавался смех, шутки. Только в одном конце завязался спор. Комсорг одного цеха спорил с другим.

- Это место занято, здесь должен сидеть наш бригадир.

- Нет, я его раньше занял для своего бригадира, - утверждал другой.

Собрание началось. В состав президиума вместе с другими были позваны: Виктор Калягин и Ульяна Морозова.

Подымаясь, Виктор заметил, что девушка, сидящая рядом с ним, тоже поднялась.

Они сидели в президиуме рядом, долго не находя слов для разговора.

- Так вот она, Уля, какая, - сказал Калягин.

- Так вот он, Калягин, какой, - в тон ему повторила Ульяна.

Словно сама судьба желала их дружбы. Недаром их имена повторялись всегда вместе, как имена лучших бригадиров военного времени. За годы войны они выросли, возмужали. Теперь это были не подростки, а молодые люди в полном расцвете сил и способностей. Перед ними открывался светлый путь к творческому созидательному труду. И они решили пройти этот путь вместе, рука об руку, как два боевых товарища. Дружба, возникшая в труде, выросла в огромное большое чувство, имя которому – любовь.

Отгремели залпы на Западе и на Востоке. На заводе был большой праздник, тысячи рабочих собрались в заводской клуб на вручение орденов и медалей. Лица у всех были радостные, сияющие. Но, пожалуй, никто так не радовался, как молодожёны Виктор и Ульяна, сидящие в одном из первых рядов. Они, затаив дыхание, слушали слова Указа Президиума Верховного Совета СССР.

- Вот сейчас идти тебе, - шепнула Ульяна. И действительно, член правительства прочитал: «Орденом Трудового Красного Знамени наградить бригадира фронтовой бригады Калягина Виктора Николаевича».

Калягин заторопился. Раздался гром аплодисментов. Этот стройный широкоплечий юноша всем был знаком хорошо. Коллектив завода гордился своим воспитанником.

Не успела Ульяна закрепить сверкающий красной эмалью орден на лацкан пиджака своего мужа, как в торжественной тишине зала прозвучали слова: «Орденом Трудового Красного Знамени наградить бригадира фронтовой бригады Морозову Ульяну Игнатьевну».

- Не волнуйся, Ульяна, - шепнул Виктор.

Но разве можно не волноваться, когда весь зал рукоплескал, увидев знаменитую девушку – бригадира на сцене, получающей награду за свой героический труд.

Ульяна хотела рассказать о многом, о том счастье, которое её переполняет, но спазмы в горле мешали говорить, она сумела произнести только одну фразу:

- Спасибо Ленинской партии, родному Сталину…

Но в этой фразе вылилось всё, о чём думала дочь своей прекрасной Родины. И друзья её поняли. Они аплодировали долго, горячо и взволнованно. Но, пожалуй, громче всех аплодировал Виктор.